Подбитое «око государево»

Размышления о наглости жуликов и бессилии прокуратуры

Игорь Марков

Своим рождение российская прокуратура, которой скоро исполнится 300 лет, обязана Петру I. Царю-реформатору эта структура понадобилась для борьбы с тогдашними казнокрадами и прочим жульём. Именно царь Петр и назвал своё детище «оком государевым». За почти три века существования наша прокуратура претерпела немало реформ, но, пожалуй, никогда она не была такой бессильной и беззубой, как сейчас.



Впрочем, сначала расскажу одну историю, весьма типичную в наши дни. Постараюсь быть кратким, хотя сюжет детективный. Один мой знакомый решил следовать расхожей формуле, что мужчина должен посадить дерево, построить дом и вырастить сына. Живя в Подмосковье, деревьев он уже посадил немало, дошло дело до строительства дома. Будучи молодым и продвинутым, стройматериалы он решил поискать в интернете. И нашел предложение о соблазнительной «акции» — некая фирма предлагала газобетонные блоки по сниженным ценам. Ура! Дальше всё развивалось по известному сценарию: заказ приняли на сайте в интернете, договор прислали по электронной почте, деньги и немалые он перевел тоже электронным платежом — удобно же, не нужно никуда ездить. Сиди дома и жди, когда привезут товар. Если привезут…

Разумеется, можно было бы обратить внимание на некоторые существенные детали. Например, что заказ принимала одна фирма, а договор прислали от имени другой. Или что в договоре не указан адрес продавца. Но желание сэкономить оказалось сильнее здравого смысла. Знакомо, не правда ли?! Через пару недель выяснилось, что купленные блоки никто не привезет, а в интернете стали появляться возмущенные комментарии клиентов этих жуликов. Выяснилось, что адреса фирмы, указанного на её сайте (уже не существующем), нет в природе. А потерпевшие на свои запросы по электронной почте получали лишь отписки, оскорбления и угрозы. Казалось бы, всё ясно — обычное мошенничество.

Тогда группа пострадавших написала коллективную жалобу и отправилась на Петровку, 38. Заявление приняли, дежурно пообещав «разобраться». Было это в середине июля. И вот на днях мой знакомый получил по почте замечательный документ — постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, подписанное… участковым. Особенно понравился пассаж, что (цитирую дословно) «в действиях неустановленного лица в настоящее время не представляется возможным выявить прямой умысел на завладение им чужого имущества, в связи с тем, что в установленный законом срок установить и опросить сотрудников treidinvest.ru принявших заказ… не представилось возможным». Очень удобная формулировка — можно палец о палец не ударить, а когда срок пройдет, написать такую «умную» бумагу. Она, как известно, всё стерпит.

Но и сроках нужно сказать несколько слов. На Петровке заявление приняли 13 июля, а в постановлении написано, что материал поступил к участковому 25 августа. Само постановление он датировал 27-м августа, т.е. на всю «проверку» полицейскому понадобилось два (!) дня. Но где материал до этого гулял почти полтора месяца? И где потом ещё месяц шлялась копия постановления, прежде чем попала к заявителю? Ответа нет.

Разумеется, невозможно никого опросить и что-нибудь установить, если ровным счетом ничего не делать. Но с каких пор вопиющая бездеятельность правоохранительных органов стала основанием для отказа в возбуждении уголовного дела? Или после реформы полиции так теперь и принято?!

В изруганные советские времена подобные заметки в прессе обычно завершали призывом: просим прокурора считать это официальным обращением для возбуждения уголовного дела. Впрочем, процитированный «документ» заканчивается словами: «Копию настоящего постановления направить Гагаринскому межрайонному прокурору г. Москвы». Думаете, прокурор отменит эту ахинею и заставит полицию заняться делом? Очень сомнительно. И тут впору вернуться к разговору о прокуратуре.

В послесталинские времена прокурорам вернули былую силу и власть. Они имели право возбуждать уголовные дела и вести предварительное следствие. Преступления людей в погонах расследовала тогда только прокуратура. В частности, ею были направлены в суд тысячи дел против сотрудников милиции, которые незаконно отказывали в возбуждении уголовных дел или скрывали преступления от учета. Так было.

Но уже при Брежневе всесильный тогда министр внутренних дел Щелоков уговорил престарелого генсека отщипнуть от полномочий прокуратуры небольшой, но важный кусок. Раньше все преступления несовершеннолетних расследовала только прокуратура, а затем их передали в ведение милиции. Казалось бы, зачем это всесильному министру? В застойные годы дети советской элиты почувствовали себя «хозяевами жизни» и стали всё чаще влипать в криминальные истории. Надо ли объяснять, что номенклатурные папаши были готовы на всё, лишь бы выручить своих проштрафившихся чад? Раньше они шли на поклон к прокурору, а после реформы бежали бить челом уже в МВД, добавляя Щелокову политический вес.

После развала СССР с новой силой вспыхнула дискуссия: мол, прокуратура не должна сама возбуждать уголовные дела, сама их расследовать, и сама же надзирать за соблюдением законности следствия. Резон в этих доводах был. Но то, что в итоге сделали из российской прокуратуры либеральные реформаторы, иначе как издевательством над здравым смыслом назвать трудно.

Полномочия нынешней прокуратуры представляют собой нечто среднее между добровольной народной дружиной и Счетной палатой. По сути, теперь прокурор — это государственный жалобщик. Да, он может проверять соблюдение законности, но реально покарать нарушителей уже не в силах. Всё, что ему остается, это писать «представления» и просить устранить нарушение закона. Или идти заявителем в суд…

Вот, теперь спрашивается, что может сделать прокурор с незаконным постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела? Раньше он мог возбудить сразу два дела — одно по заявлению о преступлении, другое — против участкового. Теперь не может ни одного. Нынче его полномочий хватает лишь на то, чтобы отменить постановление участкового и вернуть материал в полицию. Ну, ещё он может написать начальнику полиции представление, где пожурить участкового и попросить его наказать. Всё! Затем начальник полиции скорее всего ответит, что объявил подчиненному устное замечание. А тот перепишет постановление и снова отошлет его прокурору. И так может продолжаться до бесконечности, пока, как говаривал Ходжа Насреддин: «Или хан помрет, или ишак сдохнет».

И всё-таки хочется верить, что в конце концов справедливость восторжествует, и жулики получат по заслугам. А прокуратура снова станет зорким и грозным «оком государевым». Хорошо бы в этой жизни…

Источник: http://svpressa.ru/