Будущее водоемов России

Пессимистический прогноз ученого-гидролога на будущее водоемов России

Татьяна Антонова

Уровень воды в озере Байкал находится всего в одном сантиметре от критически низкой отметки, заявляют в Росгидромете. По словам ученых, уже в марте наступит момент икс, после которого Байкал начнет неудержимо пересыхать. Мрачных красок в этот жутковатый сценарий добавляют и западные океанологи. По их данным, русла крупных рек максимум через сто лет будут полностью размыты — и неконтролируемые потоки воды хлынут из берегов, затопляя прибрежные города. Насколько правдивы эти страшные прогнозы? Превратится ли когда-нибудь полноводный Байкал в безжизненную пустыню, а матушка-Волга — в хладнокровного убийцу, сметающего с лица земли дома и людей? Свой прогноз на ближайшее будущее рассказал «МК» ученый-гидролог, руководитель ФГУП «Центр Российского регистра ГТС и государственного водного кадастра» Сергей БЕДНАРУК.



— Сергей Евстафьевич, начнем с ситуации вокруг Байкала. Правительство Бурятии и Росгидромет заявили, что озеро находится буквально в шаге от экологической катастрофы. Якобы до критически низкого уровня воды остался всего один сантиметр. Это правда?

— Это не более чем попытка скрыть истинную проблему. Что в действительности сегодня угрожает Байкалу, так это химическое загрязнение. А колебания уровня воды соответствуют природе. Ежегодно в осенне-зимний период Байкал теряет в среднем 80 сантиметров воды. А потом, за весну и лето, потери восполняет. По нашим исследованиям, уровень воды в озере в отдельные годы опускался на 1,2 метра. А в 1869–1870 годах он снижался на 1,4 метра. Но, как видите, озеро и по сей день не пересохло.

— Вдруг нынешняя тенденция с обмелением примет необратимый характер и озеро совсем высохнет?

— Этого не может быть. Забрать воду у Байкала физически невозможно. Он не отдаст больше, чем может принять Ангара. А плотина у ее истока, которая находится в 65 километрах от озера, очень старая и из-за этого имеет низкую пропускную способность. Чтобы из Байкала в Ангару хлынул поток, способный осушить озеро, надо взорвать и плотину, и скалу Шаман-камень. А этого никто делать не станет. Все эти данные были отражены еще в отчете экологической экспертизы 2001 года и доносились до Минприроды. Правда, там почему-то их не услышали.

— Зачем же делать из мухи слона? Ведь сегодня так активно пропагандируется версия о предстоящей засухе на Байкале...

— По двум причинам. Во-первых, это выгодно правительству Бурятии. На «спасение» Байкала от засухи они хотят получить 24 миллиарда рублей, хотя вроде бы согласны и на 6 миллиардов. Сейчас ведь все госпрограммы попадают под секвестр. А тут вдруг экологическая катастрофа — и даже пострадавшие якобы уже подсчитаны. Если так пойдет, то программу по поддержке Байкала не только не урежут в плане финансов, но еще и добавят денег. А во-вторых, это ширма для отвода глаз от истинной проблемы. Как я уже говорил, Байкал загрязнен химией. Причем точную причину этих процессов так до сих пор и не установили. Вроде бы целлюлозно-бумажный завод там закрыли, а ситуация ухудшается из года в год.

— Вы сами как считаете, почему это происходит?

— Байкал переживает рост дикого туризма. А очистных сооружений нет. Вот и результат. При этом правительству Бурятии, которое должно отвечать за озеро, ежегодно по федеральной целевой программе выделается порядка 500 миллионов рублей на нужды Байкала! А они просто ничего не делают...

— Можно ли сегодня утверждать, что озеро в обозримом будущем не пересохнет?

— Посудите сами, глубина Байкала 1600 метров. Что при такой глубине может значить один сантиметр? Это же просто смешно!

— А как быть с другими устрашающими прогнозами — о грядущих наводнениях на реках? Что нам угрожает на сегодняшний день и в перспективе ближайших десятилетий?

— Если честно, и наводнения будут, и засухи. Никуда мы от этого не денемся.

— Иностранные ученые говорят, что во всем виноват человек. Якобы русла рек размываются из-за строительства дамб...

— Но я бы не стал говорить о наличии здесь прямой связи с деятельностью человека. Да и в перспективу глобальных наводнений мне как-то слабо верится. Уж точно не в ближайшие десятилетия.

— Почему вы так в этом уверены?

— Мы вступили сейчас в фазу маловодья, и отрицать это глупо, хотя многие отрицают. Этот процесс цикличен: фаза многоводья сменяется маловодьем. Причем по времени что один, что другой периоды длительны и могут занимать десятилетия. Воды в реках становится то больше, то меньше. Происходит так в силу природных факторов. Хотя, конечно, эта гипотеза не в «мейнстриме». Сейчас основной считается теория глобального потепления и таяния ледников в результате человеческой деятельности и прочих жутких причин.

— Так что же, теория глобального потепления ничем научно не подкреплена?

— Вот пример. Росгидрометом был составлен стратегический прогноз изменения климата. В нем все указывало на то, что нас ждет повышение уровня воды в реках. Результат предсказывался двоякий. С одной стороны, не будет засухи, что хорошо для сельского хозяйства и энергоснабжения населения и предприятий. С другой — это рост угрозы наводнений. В любом случае говорилось, что воды, мол, будет завались. Согласно прогнозу, ожидаемое увеличение удельной водообеспеченности на европейской территории России, включая бассейн Волги, составит от 10 до 25%. Это прямая цитата из документа Росгидромета. Но по факту это не так. Их прогноз уже не оправдался! Но ведь те ученые, которые указывают на это, сразу же подвергаются резкой критике! Мы в меньшинстве...

— Почему критикуют? Просто потому, что ваша теория идет вразрез с официальной версией глобального потепления?

— Конечно. Гораздо выгоднее нагнать на людей страху и получить гранты на якобы научные исследования. Помните эпизод, когда виновниками глобального потепления назвали холодильные установки? На исследования тогда были потрачены немыслимые суммы. Эта теория — неиссякаемый источник грантов. А тут, видите ли, за какие-то копейки разработали другую теорию с совершенно противоположной картиной будущего. Кому это надо? Никому.

— По вашей версии, когда наступит пик обмеления рек и что будет потом?

— По нашему прогнозу, нижней точки по уровню воды мы достигнем к 2024 году. А потом кривая медленно пойдет вверх. Но эти факты замалчиваются.

— Кому и зачем это нужно?

— Нужно это тем, кто отстаивает теорию глобального потепления и не желает терять золотую жилу. Но последствия ведь будут просто катастрофическими. Сегодня в корне неверные прогнозы, графики с кривыми и цифры кладутся на столы в министерствах и правительстве. Они дезориентируют и органы власти, и предприятия, для которых вода — основной ресурс. Их нацеливают на наводнения. Они мобилизуются, думают, как бороться с наводнением. О засухе, естественно, забывают. А в перспективе ближайших 15–20 лет это чревато многомиллиардными потерями.

— Неужели в министерствах нет специалистов, способных открыть глаза чиновникам?

— Были, да все вышли. Кого разогнали, кто сам ушел. Вообще науки о водных ресурсах как таковой уже нет, ее развалили. Нас в свое время чиновники высшего порядка называли «случайно уцелевшими квалифицированными инженерами». В шутку даже по первым буквам каждого слова аббревиатуру составили.

— Что же получается, если глобальное потепление — это бред и все решает природа, человеку можно не вмешиваться? А как же тогда быть с тезисами тех же западных ученых о том, что дамбы и водохранилища крайне пагубно влияют на состояние русла реки? Это тоже неправда?

— Нет, отчасти так и есть. Схема довольно проста. Представьте: вот построили посреди реки водохранилище. По сути, возвели гигантский отстойник. Реку разделили надвое. И в верхней ее части, до водохранилища, течение становится в несколько раз медленнее, чем в нижней. А так как вода движется медленно, частицы ила и песка оседают на дно. Потом эта уже полуочищенная вода попадает в отстойник. Там течение тоже небольшое, а стало быть, вода становится еще чище. В итоге на выходе из резервуара водохранилища вода набирает и скорость, и так называемую транспортирующую способность. Быстро достигнув русла, она начинает поднимать со дна недостающие ей частички грунта и, таким образом, размывает русло реки.

— Это больше теория или уже есть живые примеры подобных процессов?

— Конечно, примеры есть. Из последних, буквально прошлого года, это ситуация на Волге, в Горьковском водохранилище. Там возникла очень серьезная проблема с судоходством. Из-за размывов уровень воды снижается на метр-полтора. А значит, глубины для судоходства не хватает.

— Получается, водохранилища могут стать причиной засухи, а не наводнения?

— Не совсем так. Поначалу, когда русло размывается, уровень воды падает — и река мельчает. Но так как судоходство необходимо поддерживать, приходится подавать больше воды сверху. Это в теории может стать одной из причин наводнения и затопления прибрежных населенных пунктов.

— А на практике как?

— Если брать пример Волги, то мы вынуждены были практически полностью отказаться от крупнотоннажного судоходства. Даже туристические круизы на крупных, к примеру, трехпалубных судах, на южных направлениях были либо полностью закрыты, либо переориентированы. Такие же проблемы у нас есть и ниже Волгоградского гидроузла.

— Что можно сделать, чтобы Волга-матушка вовсе не пересохла?

— Вот все те проблемы, о которых я говорил, возникают тогда, когда за водохранилищем следует нереконструированный, неосвоенный участок реки. Проще говоря, неподпертый.

— Так что же нужно сделать? Берега подпереть?

— Нет, нужно построить каскад водохранилищ, одно за другим. Тогда ничего подобного происходить не будет.

— Почему у нас так не строят?

— Хотели строить. По проекту таким должно было стать Чебоксарское водохранилище. Это тоже на Волге, ниже Горьковского. Если бы проект не похоронили в столе, никаких проблем бы сегодня не было. Волгу можно было бы наполнить водой до необходимого уровня. Но в начале 80-х годов было принято решение этого не делать. Сегодня есть несколько вариантов, как исправить ситуацию. Одни предлагают все-таки поднять уровень воды. Другие, в том числе и руководство Нижегородской области, выступают за строительство еще одного гидроузла, который бы стал своеобразной подпоркой для воды, идущей сверху.

— Но для этого нужны солидные вливания из бюджета, верно?

— Конечно. Хотя, если честно, там уже все построено. И водоотводы, и защитные сооружения, и укрепления — все есть. Но в 90-е годы всем было не до того. А сейчас, когда о проекте Чебоксарского водохранилища вспомнили, оказалось, что защитные сооружения строились из расчета более высокого уровня воды. Получилось, что сейчас все это оборудование просто повисло в воздухе и надо все перестраивать заново. К тому же против запуска выступают и жители, и экологи. Якобы это нанесет непоправимый экологический ущерб реке. Один из тезисов противников — если запустить водохранилище, придется искусственно чистить Оку. А это, опять же якобы вредно для экологии. А если не запускать, то Оку чистить не надо и вреда не будет.

— А на самом деле как?

— На самом деле она грязная — и чистить ее нужно в любом случае. И не только ее...

— У вас есть какой-то прогноз по Волге на ближайшие годы?



— Конечно. Правда, он вряд ли кого-то обрадует. Бассейн Волги вступил в фазу маловодья в 2009 году. За двадцать лет — до 2029 года — водохранилища Волги недополучат около 530 кубических километров воды. К 2013 году дефицит уже достиг 84 кубических километров.

— Последние пару лет в Москве да и в других регионах выдались зимы практически без снега. Это как-то повлияет на ситуацию? Не придем мы к тому, что наши главные реки превратятся в ручьи?

— Конечно, это повлияет, причем самым негативным образом. Вы говорите только о бесснежных зимах, но забываете о весне и осени практически без дождей. Все это приведет к совершенно закономерным природным последствиям: наводнению весной и засухе летом. Причем ждать этого долго не придется. Если этой зимой не будет нормального количества снега, а весной — дождя, проблемы возникнут уже в период весеннего половодья. Причем эта перспектива ждет не только побережье Волги, но и других рек России.

Источник: http://www.mk.ru/
Фото:  ru.wikipedia.org, Иван Скрипалев